Свитки Магдалины - Страница 66

На следующий день Саул вернулся в город, дабы посетить храм, но я не пошел с ним, ибо настал день после субботы. А мы, из Бедняков, молимся именно в субботу. Я вызвался показать Саре фруктовый сад, дабы она могла взглянуть на все, чем я владею, и подышать утренним горным воздухом. Ревека предпочла остаться дома, а мы с Сарой углубились в оливковые заросли.

Сначала мы не разговаривали, между нами царило напряженное молчание. Но пока мы гуляли под ветвями и восхищались теплым днем, я догадывался, что Сара чувствует то же самое, что и я.

Вскоре мы подошли к последнему дереву, остановились у края сада и любовались прекрасным видом. Цвели кроваво-красные анемоны, озаряя все вокруг своими яркими соцветиями. Воздух был насыщен ароматом халебской сосны, а трава пестрела белыми лилиями, похожими на спящих голубок.

Наконец я не выдержал и рассказал Саре о том, что творится у меня на душе. Я признался, что не чувствую за собой вины, что я только что стал мужем, но не могу больше думать о жене, ибо моя смертная душа бессильна обуздать огонь, пожиравший меня.

К моему удивлению и восторгу, Сара поведала мне то же самое – с нашей первой встречи она потеряла покой и чувствовала, как у нее болит сердце.

– Как это могло произойти? – вопрошала она. – Разве возможно, чтобы такая любовь расцвела мгновенно? Разве могут двое, взглянув друг на друга, безнадежно угодить в сети такой великой страсти, что воды Силоама не способны охладить ее?

Я сказал, что пусть оно так и будет, если подобное случилось с нами. Я был готов тут же поцеловать ее, но во мне еще сохранилась толика здравомыслия. В Пятой книге Моисея заповедано, что мужчина должен увеселять невесту один год. Я еще не выполнил эту заповедь. А я ведь человек Закона.

Мы тихо разговаривали, стоя на вершине холма, и когда легкий ветер сдул покрывало Сары, освободив ее волосы, мне показалось, будто мое сердце возопит собственным голосом.

Я очень люблю Саула. За восемь лет, прожитых в Иерусалиме после того, как я покинул Магдалу, Саул стал моим братом и другом. Клянусь перед Богом, нет ничего такого, чего я бы не сделал ради него. Вот почему я воздержался и не приблизился к Саре. Моя любовь к Саулу взяла верх над моей любовью к его невесте. Я из тех, кто хранит верность.

Я также человек Закона, однако, по иронии судьбы, не Закон обуздал меня в тот день. Я знал, что меня побьют до смерти камнями в наказание за то, что лягу с невестой другого мужчины. А если невеста придет к мужу, потеряв девство, и он обнаружит это в первую брачную ночь, ее могут побить камнями до смерти. Как бы строги и грозны ни были Законы Пятой книги Моисея, именно дружба Саула вооружила меня силой духа.

В последующие дни я стал другим человеком. Когда Салмонидес явился ко мне с новыми прибылями и сказал, что боги благоволят мне, я пропустил его слова мимо ушей. Мою грудь разрывала боль, которую нельзя было унять. Моя любовь к Саре разгоралась с каждым часом.

Мы с Ревекой продолжали навещать друзей в доме Мириам в Старом городе, а поскольку они были набожными евреями, я всячески старался проявить к ним внимание.

Я еще не сказал тебе ни слова об Иакове, которого ты знаешь. Теперь я расскажу о нем.

Иаков был назареем, человеком самых твердых убеждений, давшим самые строгие обеты. Находясь рядом с Симоном, он помогал руководить Бедняками. Оба постоянно были в трудах, ибо им не терпелось умножить ряды сторонников до возвращения Мессии. Иаков часто повторял: «Нам велели пойти и собрать заблудших овец Израиля и проповедовать им о том, что скоро наступит Царство Божье».

Но этой причине Симон и его сторонники ходили по стране, проповедуя свой Новый Завет и провозглашая возвращение нашего Царя. Пройдет немного времени, старые пророчества осуществятся, и Израиль займет заслуженное место правителя мира. Для того чтобы это произошло, все евреи должны подготовиться, а задача Симона и Иакова заключалась в том, чтобы, выполняя свой долг, побывать во всех домах Израиля.

Однажды я спросил их: «Куда вы идете, братья?».

И Иаков ответил: «Мы должны побывать во всех городах Израиля и поговорить с каждым евреем. Нам велено избегать путей неевреев и не входить в города самаритян. Ибо грядущее царство предназначено только для евреев».

Тут возник спор. Симон и Иаков получали из Антиохии письма от своих братьев, которые читали проповеди евреям. Они рассказывали об одном человеке, Сабле из Тарса, который утверждал, будто разговаривал с Мессией на дороге, ведущей в Дамаск. Тот якобы получил наставление проповедовать неевреям.

Однако Симон и Иаков, руководившие Бедняками во всем, настрого велели им не общаться с необрезанными, ибо те, пока не станут евреями, то есть не пройдут обряд обрезания и не дадут обещания соблюдать Тору, не смогут, подобно нам, следовать Новому Завету.

В этом месте возник еще один спор, который сначала казался несерьезным, но в последующие годы был непомерно раздут. Ты знаешь, что Симон был лучшим другом Мессии и его первым апостолом. Ты также знаешь, что Иаков приходился Мессии братом. Из-за этого произошло некоторое расхождение во взглядах. Между Симоном и Иаковом разгорелось соперничество из-за того, кто из них получит верховенство над Бедняками. Если они в чем-то не соглашались, возникал горячий спор, и каждый боролся за право сказать решающее слово. Сначала это не создавало больших трудностей, однако позднее, когда взгляды Симона и Иакова стали расходиться, борьба за верховенство над Бедняками обострилась.